Коллектив авторов - Афган. Территория войны

Внутри пещеры было прохладно, у входа – пепел от костра, видимо, там кто-то обедал. Тело водителя припрятали подальше, и солдаты смогли перевести дух. Лейтенант побежал вперед на разведку, надеясь найти другой вход в пещеру. Метров через пятнадцать он уперся в стену. Ничего не поделаешь, надо принимать бой. Завалили вход в пещеру камнями. За ними солдаты заняли позицию и приготовились встретить душманов.

«Будем защищаться, пока хватит патронов, а что дальше?» – думала Наташа. Еще она думала, что не успела написать письмо родителям. Вспомнила маленький белорусский городок, в котором родилась и прожила всю свою короткую жизнь. Вспомнила пионерские сборы с песнями у костра, вспомнила, как она организовала школьный театр, и они ходили со своими спектаклями по детским садам. Как радовались детишки этим милым, наивным постановкам.

Ее воспоминания прервал солдат, который подошел и, молча, показал на окровавленное бедро. Он сделал это так просто, обыденно, без единого стона, со спокойным выражением лица, как будто только запачкался и просит поменять ему бельё. Рана оказалась неглубокой, была содрана кожа вместе с куском мяса. Кость была цела, даже не задета. Наташа промыла ему рану, перевязала, он при этом не проронил ни звука.

– Тебе совсем не больно?

– Больно, ну и что? Не буду же я хныкать, как баба какая-то.

– Нет… не надо… ты настоящий мужик…

– Тебе страшно? – спросил Наташу кто-то из солдат.

– Что будет с вами, то и со мной…

– Да нет, тебе придётся намного хуже.

– Ночью попробуем прорваться.

– Ты думаешь, они тупее нас? Не будут они ждать до ночи…

– Хватит болтать, – прикрикнул капитан, – стрелять по моей команде.

У каждого было по автомату и по три рожка. У офицеров еще по пистолету с восемью патронами. Были у них и гранаты, но очень мало. Все хранили молчание. Вдруг один из солдат, не выдержав напряжения, вскочил на ноги и, опираясь на камни, прикрывавшие вход в пещеру, крикнул:

– Где душманы? Почему я не вижу их?

Раздался выстрел, солдат упал, пуля попала в голову.

– Зачем ты встал? – рыдал солдат-узбек над телом друга.

– Мы все здесь погибнем! – заорал другой солдат.

– Заткнись! Тихо! – рыкнул на него лейтенант.

Персов заговорил, чеканя каждое слово:

– Попробуем выйти внезапно. Я стреляю первым. Ты, – обратился он к одному солдату, – берешь направо, а ты – налево. Лейтенант, прикрываешь, остальные, возьмите в кольцо сестричку и выходите вместе. Раз, два, три, я готов, выхожу.

Капитан выскочил наружу, стреляя направо и налево. Его встретил шквал пуль. Два солдата, что прикрывали его по флангам, заскочили обратно в пещеру. Персов перекатился за ними.

– Черт, не получилось.

Афганцам не понравился этот маневр, и они пошли в атаку. Капитан приказал:

– Всем приготовиться к бою! Не забываем про последний патрон! Огонь!

Перестрелка длилась около часа. Солдаты берегли патроны, стреляли, только чтобы не подпускать моджахедов к входу в пещеру. Патронов было очень мало. Солдат-узбек спрятался за тело убитого товарища и тихо плакал. Он был мелкий, тщедушный. Наташе стало жалко его, очень жалко. Даже больше, чем себя или погибших ребят.

Персов попробовал высунуться, чтобы осмотреться. Духи больше не стреляли. Они подходили спокойно к пещере и были очень близко. Капитан уже различал их бородатые лица. Наташа подползла к выходу, перевернулась на спину, лицом вверх и уставилась в небо. Оно было очень близко, казалось, еще чуть-чуть, и дотянешься до него рукой. Персов вытащил гранату, сорвал чеку и бросил. За звуком взрыва послышались вопли боли.

Наташа вспомнила свой дом, родителей, отчетливо увидела свои похороны. Она лежала в гробу в обновках: в белой кофточке, купленной в дивизионном магазине, на ногах новые туфли, которые ей так и не удалось ни разу надеть. Но почему-то не было лица, вообще ничего не было. Только кофточка, туфли и цветы…

– Сестричка, дай мне свой автомат, – голос капитана отвлек Наташу от горестных мыслей. Она машинально протянула оружие. Посмотрев на него, Персов спросил:

– Ты что, ни разу не выстрелила?

Наташа кивнула в полном молчании.

– Хорошо, дай мне свои патроны.

Перестрелка длилась около часа. Солдаты берегли патроны, стреляли, только чтобы не подпускать моджахедов к входу в пещеру. Патронов было очень мало. Солдат-узбек спрятался за тело убитого товарища и тихо плакал. Он был мелкий, тщедушный. Наташе стало жалко его, очень жалко. Даже больше, чем себя или погибших ребят.

Он выстрелил пару раз, затем бросил еще одну гранату. Лейтенант что-то шептал капитану, Наташа разобрала лишь: «Пристрели меня первым», в ответ: «Заткнись, придурок!» Она вдруг отчетливо поняла, что это, может быть, последние часы ее жизни, а может быть, и минуты.

Неожиданно послышался звук приближающихся вертолетов. Капитан выглянул из пещеры. Душманы убегали со всех ног, перескакивая через камни. Все еще не веря в происходящее, солдаты вышли из укрытия. Вертолет кружился над горами, строча из пулемета по моджахедам. Наташа засмеялась, потом заплакала. Это была истерика, но ей было ни капельки не стыдно.

– Что это? – Капитан удивленно смотрел в небо. – Как они узнали о нас?

Из вертолета стреляли без устали, преследуя афганцев. Наташа вытащила белый платок и начала размахивать им. Пилот заметил и стал кружить в поисках площадки для приземления. Сели в сотне метров. Из машины спрыгнули военные, среди которых был майор Васильев. Они бежали навстречу друг другу, крича и смеясь одновременно. Майор обнял Наташу и начал целовать ее, приговаривая:

– Любимая, девочка моя, дай мне слово, что не будешь больше искать приключений, будешь тихо сидеть в процедурном кабинете или лучше перейдешь к нам в госпиталь. Пообещай мне, мы будем всегда вместе, будем счастливы и умрем в один день…

– Да, да, – шептала Наташа, отвечая поцелуями на поцелуи, – как ты узнал…

– Потом, все потом…

Вертолет, в котором находились двое убитых, Наташа и майор Васильев, ни на минуту не выпускавший ее из своих объятий, поднялся в воздух. Солдат-узбек, униженно просивший отпустить его для сопровождения тела своего погибшего друга, в последний момент спрыгнул на землю и вернулся к товарищам. Персов по-отечески похлопал по плечу молодого солдата, который, преодолев свой страх, остался в колонне. Еще раз капитан посмотрел на пещеру, которая сохранила им жизни, и приказал спускаться к машинам. Оставшийся груз необходимо было доставить по назначению.

«Вертушка» уже почти скрылась за горой, когда яркая вспышка озарила небо. Все звуки исчезли, и только вертолет, точнее, то, что от него осталось, сотнями мелких деталей падал в расселину скалы…

© Райдо Витич, 2014

– Ты головой думал или другим местом?!

– Пускай едет.

– Да вы совсем ума лишились, бабу подставлять?!

– Я сказал, она поедет!! – громыхнул Свиридов. – Нечего ей здесь глаза кабульским прохиндеям мозолить! Прав Николаич! Все, базар окончен, не в дукане!

Я стояла у стены ни жива ни мертва и слушала перепалку в кабинете комбрига. Из него вылетел взбешенный Зарубин и, увидев меня, в сердцах треснул дверью, пролетел в сторону выхода. Следом вышли Свиридов и Головянкин. Полковник подал мне синий конверт и объявил приказ:

– Колонна уходит через пятнадцать минут. Вы идете с ней. Прибыв на место, передадите пакет подполковнику Володину и вернетесь. Приказ ясен?

– Да.

– И что стоим? Бегом! – рявкнул Головянкин.

Я вылетела на улицу, искренне радуясь, что не придется объясняться за вчерашнее происшествие. А главное, главное – у меня боевое задание! Я иду с колонной!!

– Какого рожна вам здесь надо?! – взревел майор Соловушкин, узрев мои попытки влезть на броню БТР.

– Я с заданием! Мне приказали с вами! Вот! – качнула конвертом.

Мужчина грязно и от души выругался, а потом рявкнул так, что к нам стали подтягиваться заинтересованные бойцы, оглядываться.

– Кто приказал?!! Вам что здесь, ясли?!! А ну вон отсюда маму… душу… Бога!!..

– Приказ полковника Свиридова!!

Соловушкина перекосило. Он взвыл и бегом помчался в штаб. Я же быстро вскарабкалась на борт с помощью бойцов. Только удобно устроилась и поблагодарила ребят, как подошел Сашок и, бесцеремонно сдернув меня на землю, потащил к другому БТР, где уже сидели Чиж и Ягода. Я не возражала – лицо у Чендрякова было страшное – установка «Град» в работе, не меньше.

– Суки! – прошипел он, подталкивая к брони. Я села и получила на голову каску, в руки тяжеленный бронежилет. Тут появился Павел. Уставился на меня: скулы белые, губы – нитка, глаза… О, я поняла все, что он хотел сказать, но молчал – люблю! Вот что говорили его глаза! Я была на седьмом небе и почти парила над бронетранспортером.

Павел молча вытащил пистолет:

– Стрелять умеешь?