Лев Скрягин - Тайны Морских Катастроф

Огонь перекинулся на последнюю, третью мачту корабля, она, как и две предыдущие, когда прогорели ванты и тросы стоячего такелажа, рухнула за борт, проломив палубу и разрушив поручни. Макдональд, который видел эту сцену из баркаса, писал об этом так: «Мы буквально глохли от криков тех, кто остался на корабле. Но помочь им мы ничем не могли. В воде при отблесках пламени пожара мы видели акул. Люди предпочитали оставаться на горевшем корабле...»

Когда наступил рассвет, с баркаса заметили недалеко от дымящегося корпуса «Коспатрика» пустой катер с обуглившимся носом. Видимо, его успели столкнуть с борта. Около тридцати человек, которые нашли убежище на упавшей за борт грот-мачте, перебрались в этот катер. Макдональд, распределив поровну людей на баркасе и катере, пересел на последний. В катере второго штурмана было 42 человека, в баркасе, командование которым Макдональд возложил на штурмана по фамилии Романик, – 39. Ни в одной из шлюпок не было ни глотка воды, ни крошки хлеба. Баркас был снабжен веслами, мачтой и парусами. В катере же имелось всего одно весло.

Несколько человек, которым повезло попасть в шлюпки, имели сильные ожоги и ранения, их начинала мучить жажда.

«Коспатрик» продолжал горсть. Его агония длилась почти трое суток, и, как это ни удивительно, на нем еще находились живые люди. Каким-то образом огонь миновал два или три места, где от него можно было спастись. Некоторые из уцелевших эмигрантов, доведенные пережитым до сумасшествия и мучимые жаждой, бросались в тлевший трюм корабля, другие, завидя шлюпки, которые стояли поблизости, прыгали за борт и пытались плыть к ним.

Катер и баркас находились у «Коспатрика» более двух суток – до полудня 19 ноября. Макдональд надеялся, что вид горящего корабля привлечет внимание какого-нибудь проходящего мимо судна, но на горизонте не появилось ни дымка, ни паруса.

Когда «Коспатрик», выгоревший почти полностью, стал погружаться в воду, Макдональд видел, как с его кормы прыгнуло несколько человек. Капитан Элмсли на руках поднес свою жену к поручням, бросил ее в воду и прыгнул за борт сам. После этого над морем послышалось шипение заливаемого водой огня. Корабль повалился на бок и исчез навсегда под водой в клубах пара. Замерли последние крики тонущих, и на поверхности океана остались плавать обуглившиеся мачты и обломки клипера.

Шлюпки держались вместе до ночи 21 ноября. В темноте Макдональд слышал, как в баркасе началась страшная ругань, а потом и драка. Течение разъединило суда, и с катера баркас больше не видели.

Положение Макдональда и его 41 спутника практически было безнадежным: кроме одного весла, в катере не было ничего, даже компаса. Впрочем, теперь уже никакой навигационный прибор не смог бы помочь: ни глотка воды и 400 миль до ближайшего берега...

22 ноября за борт катера упал один из эмигрантов – его никто не стал спасать... В течение следующих двух суток умерло 15 человек, имевших ожоги и ранения. Потом трое сошли с ума и, как писал Макдональд, «умерли в страшных мучениях». Видимо, отправиться на тот свет помог им сам командир катера, но за это его никто не мог осудить: сумасшедшие представляли опасность для остальных.

24 ноября после затишья поднялось волнение и было утеряно единственное весло. Волны беспрестанно заливали катер. В тот день умерло 10 человек. Наступило самое страшное, что предвидел Макдональд, – людоедство. Инстинкт жизни оказался сильнее морали, убеждений и религии.

25 ноября шторм перешел в штиль. Целый день неистово жгло солнце. Один за другим умирали люди. К ночи того дня в катере осталось в живых 8 человек, которые теперь уже походили на зверей. Как сообщает Макдональд, это был самый страшный из всех дней. Обезумевшие от отчаянии люди начинали бросаться друг на друга... Ночью заметили парус. Неизвестное судно приблизилось к катеру метров на сто и прошло мимо. На нем, видимо, не слышали слабых криков погибающих, хотя Макдональд считает, что с парусника видели его катер. Отчаянию несчастных не было границ, и один из них бросился за борт, чтобы вплавь догнать уходивший корабль. Можно вообразить, какое жуткое зрелище представляла шлюпка «Коспатрика». Семеро заросших, едва прикрытых лохмотьями людоедов с волчьим блеском в глазах среди безбрежного океана.

27 ноября над шлюпкой пронесся тропический ливень. Он принес людям облегчение, смыв с их тел соль. Но у них не было ничего под рукой, во что можно было бы собрать воду, а мысль о том, чтобы расстелить в катере одежду и потом ее выжать, им не пришла в голову. В тот день умерли еще двое. Один труп оставшиеся смогли перевалить через борт катера в воду, но на второй у них уже не было сил. В живых осталось пятеро: один пассажир, двое матросов первого класса, матрос второго класса и Макдональд. Трое решились пить морскую воду, что привело к сумасшествию. Первым стал проявлять буйство пассажир. Двое других впали в апатию и стали бредить. Когда настала ночь, сошедший с ума пассажир впился зубами в ногу спавшего Макдональда. От боли штурман проснулся и, вскочив на ноги, увидел, как ему сперва показалась, видение – на шлюпку надвигался парусный корабль. Это действительно был корабль, заметивший их в океане. Он назывался «Бритиш Скептр» и под командованием капитана Джанка шел в Лондон.

Люди в катере были настолько слабы, что не могли удержать поданный им с палубы фалинь. С корабля спустили вельбот, команда которого перегрузила несчастных на борт корабля. Через несколько часов после этого, уже на борту скончались пассажир и матрос второго класса. В живых остались Макдональд и матросы первого класса Льюис и Каттер. Выяснилось, что за восемь дней катер продрейфовал от места, где сгорел «Коспатрик», до места встречи с «Бритиш Скептр» 140 миль. О второй шлюпке никаких сведений не было, и можно считать, что она погибла или перевернулась в результате вспыхнувшей на ней драки.

Драма «Коспатрика» не прошла бесследно: с тех пор все спасательные шлюпки стали снабжать неприкосновенным запасом воды и провизии, которые хранили на самом судне и переносили в шлюпки только в последнюю минуту.

«Всепожирающее пламя, непроницаемый дым, треск горящих частей корабля, крик, вопль отчаяния, жалостные стоны, громкий плач, тихие мольбы, воссылаемые к богу, припадки сумасшествия и даже самое бешенство – все это было временно прерываемо пушечными выстрелами и свистом ядер. Такое явление могло поколебать твердость самых неустрашимых мореходцев и привести их в содроганием, – так описывал гибель от пожара английского линейного корабля „Принц Джордж“ в апреле 1788 г. очевидец катастрофы корабельный священник Шарп.

С самых древних времен пожар на корабле, особенно в открытом море, вдали от берегов, был одним из самых тяжелых бедствий, с каким приходилось сталкиваться морякам. В большинстве случаев начавшийся на парусном судне пожар, как правило, кончался гибелью судна и многочисленными человеческими жертвами. В море отступать перед огнем некуда, каждый клочок корабельной палубы, отнятый огнем, уменьшает и без того небольшую площадь, где сосредоточено множество людей.

Во времена парусного флота, когда корабли строили из дерева, их такелаж, прописанный смолой, паруса и сам корпус судна при соприкосновении с огнем мгновенно загорались, пламя в течение нескольких минут охватывало все судно, и обычно борьба людей с огнем оказывалась бесполезной. Люди, если это им удавалось, покидали обреченное судно, уходя в море на шлюпках. Разрушительное действие пожаров на море времен деревянного кораблестроения достигало колоссальных размеров. Достаточно сказать, что только Англия за четыре года (1796 – 1799) из-за пожаров потеряла шесть первоклассных линейных кораблей и около двух тысяч моряков, а один пожар, вспыхнувший 17 марта 1800 г. на 110-пушечном британском корабле «Королева Шарлотта», унес почти 700 человеческих жизней.

Появление в начале прошлого века паровых судов еще больше увеличило число случаев гибели судов от пожаров. Первые паровые машины и котлы на морских судах были далеки от совершенства. Примитивная конструкция котлов и небрежное обращение с ними являлись наиболее распространенными причинами судовых пожаров. Разрушительное действие судовых пожаров в эпоху парусно-парового флота было не меньшим, чем во времена парусного флота. По официальной статистике США, за период 1816 – 1838 гг. при авариях с пароходами погибло более 2000 человек. Число потерянных пароходов за этот период составило 260, из них 99 погибло от взрывов паровых котлов. Только за один 1832 г. в Америке в результате взрывов и пожаров погибло 14% находившихся в эксплуатации пароходов.

Прежде чем перейти к описанию случаев пожаров на современных пассажирских судах, расскажем о наиболее тяжелых катастрофах из-за огня на море в прошлом веке. Вот краткая хроника этих трагичных происшествий.

1840 г., 13 января. На американском колесном пароходе «Лексингтон», совершавшем срочные почтово-пассажирские рейсы в заливе Лонг-Айленд, загорелась деревянная обмуровка парового котла. Пожар, быстро охватив котельное и машинное отделения судна, перекинулся на пассажирскую палубу. В панике забыли остановить паровую машину: судно, пылавшее от носа до кормы, шло полным ходом. Из 120 находившихся на нем человек пассажиров и команды спаслись только трое.