Коллектив авторов - Приключения 1972-1973

И Казимир Щепис решился.

– Ладно, – процедил он сквозь зубы. – Расскажу все.

Озоллапа окинул победным взглядом Дзениса с Трубеком и вышел из комнаты.

Когда дверь за прокурором закрылась, Щепис попросил разрешения курить. Трубек придвинул пепельницу к нему поближе. Казимир достал помятую пачку «Памира», долго разминал в пальцах сигарету, зажег и сделал несколько глубоких затяжек. Откашлялся и начал:

– Есть у меня в Риге старый кореш, я его с детства знаю. Еще до войны вместе бегали‑ по Московскому форштадту. Правда, теперь встречаемся редко. Он теперь большой человек, завмагом работает.

Щепис стряхнул пепел на пол. Дзенис опять сел на свой стул в углу и, скрестив руки на груди, терпеливо слушал. Трубек медленно прохаживался по комнате.

Казимир, постепенно успокаиваясь, продолжал:

– Прошлый год осенью я сидел раз в пивном баре и потягивал «Жигулевское». Вдруг – я глазам даже своим не поверил – вырос он передо мной, как гриб после дождя. Подсел. Из кармана пол‑литра достает. С пивом она хорошо идет… Рассказываю ему про свою жизнь. Дела идут неважно. Тогда он предлагает мне бизнес. Подумал я, решил, на такого человека положиться можно; лишний рубль тоже не помешает. Ну чего еще? В голове звон стоит. Одним словом, ударили по рукам. По дороге домой все обговорили.

Трубек сел на свое место и приготовился записывать. Щепис закурил вторую сигарету.

– Ив тот раз, когда я был в Кулдиге, он дал знать и прислал денег. Я сразу начал действовать. Нашел подходящего старикана, договорились. Когда стемнело, подъехал на машине. Погрузили быстро и… жму в Ригу. Мне – кровь из носа – надо было вернуться к утру, не то крышка. Газовал на всю железку, не заметил запрещающий знак, ну и погорел. Автоинспектор задержал. В Ригу приехал уже за полночь. Но дальше все шло как по нотам.

Щепис умолк.

– Продолжайте, продолжайте, – подбодрил Трубек арестованного.

– А чего тут еще? Я же сказал, все шло как договорились. Дружок ждал меня у Понтонного моста. С ним были еще два здоровых мужика.

Трубек с Дзенисом переглянулись.

– Для чего же вас было так много? – не скрыл удивления следователь.

– Я же сказал: хоть умри, а к утру я должен был вернуться в Кулдигу. Вдвоем нам было не управиться так скоро.

– И что же эти мужики? Стояли на стреме, чтобы никто не помешал?

– Нет, грузить помогали.

– Да разве там было что грузить?

– Я же сказал – полный кузов. Пять тонн, не меньше.

Трубек вытаращил глаза.

– Чего пять тонн – вещей?!

– Каких вещей? Яблок!

Дзенис встал и подошел ближе.

– Не валяйте дурака. При чем тут яблоки, что за яблоки?

Тогда настала очередь удивиться Казимиру.

– Я же говорил. Друг прислал денег, и я у одного старика под Кулдигой купил яблок. Отборные, антоновка и за бесценок! Друг пустил их через свой магазин первым сортом. Заработал он здорово, но и мне тоже перепал хороший кусок.

В кабинете воцарилось молчание. Дзенис напряженно думал. Судя по всему, арестованный говорил правду. Да уж чего‑чего, но не такого признания ожидали они с Трубеком. В расследовании убийства Алиды Лоренц они не продвинулись вперед ни на шаг. Что же делать, какую тактику применить в дальнейшем допросе? За какую нитку разматывать этот клубок? Может, переключиться на другую волну, начать с другого конца?

– Из магазина вы сразу направились домой? – начал издалека Дзенис.

– А куда же еще? – подтвердил Щепис. – Сперва только как следует поддали.

– И что же вы делали дома?

– Спал, чего же еще.

– Жена ваша рассказывала иначе! – перебил его Трубек.

– Врет, гадина! – отрезал Казимир, – Мне и оставался‑то всего час поспать. В четыре надо было выезжать, чтобы успеть вовремя в Кулдигу.

Дзенис открыл дверь.

– Попрошу войти.

В кабинет, опасливо озираясь, вошла Геновева. При виде мужа она зажмурилась, будто ее ослепил прожектор.

Дзенис не дал ей опомниться и сразу задал вопрос:

– В октябре ваш муж приезжал из Кулдиги?

– Нет, нет, не приезжал, – замахала руками Геновева,

– А вот он утверждает, что был.

– Да чего его, беса, слушать! Бог мне свидетель, не приезжал!

Казимир грузно повернулся к жене.

– Брось, Геновева, будет врать. Они и так все знают.

– Ты же сам наказывал никому ни словечка не говорить. Грозился голову оторвать…

– Здесь вы обязаны говорить правду, – строго прервал ее Дзенис. – Стало быть, он приезжал в ночь е одиннадцатого на двенадцатое октября?

Геновева еще раз покосилась на мужа и, убедившись, что с его стороны угроза миновала, затараторила:

– Был, приезжал, забулдыга окаянный, бухой, как скотина. Девчонку еще напугал чуть не до смерти.

– Какую девчонку? – быстро спросил Дзенис.

– Да нашу Луцию, кого же еще. Спьяну кровати попутал. Девка с перепугу заорала так…

– И громко она кричала? – поинтересовался Трубек.

– Езус Мария! А вы бы не закричали, если б посреди ночи пьяный кобель на вас завалился? Я думала, все соседи сбегутся.

– На суде вы утверждали, что в ту ночь никаких криков не слышали, – напомнил Дзенис.

– Меня же спрашивали про соседкину комнату.

Трубек думал. После успешной махинации с яблоками Щепис действительно мог вернуться домой, изрядно подвыпив. Был ли он в состоянии так расчетливо совершить второе преступление? Допустим, был. Но ведь девочка своим криком могла поднять на ноги весь дом. Решился бы Казимир при таких обстоятельствах пойти на убийство? И последнее. Картина происшествия свидетельствовала о преднамеренности преступления. Если бы Щепис заранее к нему готовился, то ни за что не стал бы ложиться спать. Выходит, к убийству он ни в коей мере не причастен. До сих пор следствие ориентировалось главным образом на ночной крик. Теперь ему найдено другое объяснение. И еще: экспертиза определила дату убийства лишь приблизительно. Значит, есть вероятность, что убийство было совершено вовсе не в ту ночь.

Следователь поднял телефонную трубку и набрал номер.

– Отдел кадров комбината? Говорит следователь Трубек из прокуратуры. Пожалуйста, назовите мне точную дату увольнения Зенты Саукум?.. Да, да, прошлой осенью… А когда получила расчет? Благодарю вас… Да, это все.

Дзенис с Трубеком переглянулись. Потом помощник прокурора что‑то написал на бумажке и отдал ее следователю. Трубек кивнул в знак согласия и быстро покинул кабинет.

Спустя несколько минут он стоял перед Озоллапой.

– Ну как там у вас? – спросил прокурор. – Все в порядке?

Трубек переминался с ноги на ногу, как провинившийся школьник.

– Кажется, мы дали промашку, – уныло сказал он и изложил результаты допроса.

– Что‑о? – пробасил прокурор, и трудно было понять, удивлен он или возмущен. – Щепис непричастен к делу Лоренц? Быть этого не может!