Виктор Алексеев - Соперник Византии
Конница Святослава почти не понесла потерь. Раненые и убитые были в пехоте, когда один из отрядов хазарской конницы неожиданно прорвался сзади, а сигнала о повороте ежа не прозвучало. И все же это были небольшие потери в сравнении с потерями гузов и самих хазар. На ночь расположились в городе, на правом берегу Волги, а остров продолжал гореть. Жители Итиля успели вовремя покинуть свои жилища и прятались где-то в тростниках по обоим берегам Волги. Дворец Иосифа пылал до самого утра. Искали царя, но его никто не видал. И только к утру привели священника из сгоревшей синагоги, который сообщил, что главный раввин и царь бежали сутки назад, и, вернее всего в Самкерц [77] , потому что он сам видел, как грузили сундуки главного раввина в коляску со множеством лошадей. Такую поживу нельзя было упустить, и, наскоро поев жареной баранины, которой вдоволь было во дворах бежавших жителей, Святослав кинулся вдогонку за царем Хазарии, а пехоту во главе с Ингвором, Сфенкелем и Претичем направил на Саркел, благо дорога из Итиля была известна и частыми сообщениями изъезжена. В небо взвились почтовые голуби с известием, что главный город Хазарии Итиль - взят!
Аланы спокойно пропустили конницу Святослава, узнав, куда она направляется. Они давно ненавидели царя Хазарии за разгром христианских церквей и казни священников. Но уже на подходе к Самкерцу Святославу пришлось прорываться сквозь войска ясов и касогов, союзников хазар. Бой начали аланы, часть которых присоединилась к Святославу, но первая же атака русской конницы с длинными трехметровыми сулицами буквально протаранила ряды противника. Битва была горячая, но скорая. Касоги и ясы разбежались. И все же эта встреча с союзниками хазар задержала Святослава почти на двое суток: подбирали раненых, хоронили убитых. Когда русская конница прибыла в Самкерц, там, по договоренности со Святославом, уже хозяйничали печенеги - грабили население. Царя Иосифа и след простыл. «Был и уплыл», - отвечали пленные. Где-то вдали еле виднелся белый парус греческого судна. Оставив небольшой отряд во главе с молодым воеводой Поджаром, Святослав с печенегами двинулся в сторону Саркела, куда уже из Итиля медленно продвигалась пехота. Еще несколько голубей взвилось в небо с известием: «Иду на Саркел».
Авраам с частью оставшейся после битвы в Итиле царской конницы прибыл в Саркел поздно вечером и сразу явился к Усману. Беседа была нелегкой и грустной.
- Итиль разграблен, разгромлен и сожжен, - сказал он, присаживаясь на поданный слугой тюфяк. - Великий Иша куда-то исчез, - с ухмылкой добавил он, - а каган убит.
- Дурная и печальная весть, - ответил Усман, вытирая жирные пальцы от плова и запивая вином. - Выходит, что теперь мы в ответе за Хазарию? - он бросил ажурное полотенце на пол. - Странно, почему он не явился сюда?
- А потому что он трус, - резко ответил Авраам. - Иосиф всегда был трусом! Он умел только поучать, а как что - увиливал в сторону. Всегда искал виноватого.
- Ну, не всегда. Бывал и мудрым, - раздумывая, возразил Усман. - Хотя сейчас уже дело не в нем.
- Одна надежда на крепость, - сказал Авраам.
- Это плохая надежда, - ответил Усман, - одна надежда на бой. Выходит, скоро русы будут здесь. Сколько у них войска?
- По моим наблюдениям, на поле было около восьми тысяч, не считая гузов-баранов, которых мы сразу, одним рейдом заглушили, это в два раза больше, чем было в гвардии. Тысяч пять высадились в Итиле, и перед боем я увидел около ста лодий, которые проследовали к устью реки. Может быть, в Самандер?
- Может быть. А может быть, просто перекрыли выход из города.
- Тогда общим числом тысяч в тридцать, - заключил Авраам.
- А у нас двенадцать, плюс твоя тысяча. Маловато. Да вот еще печенеги зашевелились. Два года назад я их прогнал до Буга. Сейчас появились снова. Ограбили два поселения, но людей в полон не брали. Я погнался за ними, но они ушли на восток. Не в сговоре ли они с русами?
- Разве могут быть в сговоре волки и овечки?
- Сейчас выходит, что мы овечки, - ответил Усман. - А что представляет собой пехота русов?
- Сразу заметно, что это обученное войско, - сказал Авраам. - Представь себе два клина, один за другим в боевом порядке, похожие на два ежа. Непробиваемые для конницы.
- Да, да, - задумчиво молвил Усман, - но когда я был с Песахом, было пробиваемо. Господь Бог вложил в него мудрость военачальника. Он не знал поражений. Так вот, при взятии Кафы греки выступили в таком же порядке, а Песах учил, что первый удар всадника должен быть снизу по пике, а потом уже рубить противника. Нужна тренировка, может быть, успеем, - Усман встал, он был на голову ниже Авраама и с безобразно кривыми ногами. Говорили о нем всякое, но запомнил Авраам одно: Усман родился на лошади, спал на лошади, ел на лошади и любовью занимался на лошади.
- Завтра суббота, - сказал Усман, - день покоя, святыня для Бога. Встретимся в синагоге.
В маленькой синагоге Саркела служил уже дряхлый раввин Гершон, который подслеповатыми глазами читал Тору и страшно картавил:
«...и возгласил Моше: «Бог - Бог всесильный, милостивый и милосердный, долготерпеливый; тот, чьи любовь и справедливость безмерны, помнящий добрые дела отцов для тысяч поколений их потомков, прощающий грех, и непокорность, и заблуждения, и очищающий раскаявшегося, припоминающий вину отцов их детям и внукам, третьему и четвертому поколению. И поспешил Моше склониться до земли, и пал ниц, и сказал: «если удостоился я обрести благоволение в глазах твоих, Господь, то молю: пусть Господь идет среди нас...»
Раввин поднял голову над книгой и, мутными глазами взглянув на двух воинов - Авраама и Усмана, сказал:
- Если Господь пойдет с вами, то вы обязательно выиграете любое сражение.
Опустил голову и снова продолжал читать.
У небольшого взгорья Святослав подскакал к хану Ильдею и сказал:
- Остановись!
Хан поднял руку, и печенеги остановились.
- Поднимемся вдвоем чуть-чуть. Видешь крепость Саркел?
- Прекрасно вижу, - ответил молодой хан.
Вдали тонкой полосой виднелись зубчатые стены крепости.
- Теперь стой здесь и жди. И только по моему сигналу -как прозвучит два раза турий рог - начнешь атаку. Договорились? - перевел толмач.
Хан кивнул и дважды качнул поднятой рукой. Все войско печенегов с лошадьми легло на землю.
- Сейчас пойдет пехота. Я буду слева. Твой правый край, - добавил Святослав и двинул коня.
Два ежа, но уже в другом порядке, параллельно двигались в сторону крепости. За ними, чуть отступя, шло остальное войско. Всадники двигались в стороне: место открытое, далеко просматриваемое. Хазарское войско стояло вдоль крепостной стены, во главе начальники полков в две тысячи сабель каждый. Впереди одиноко, скрестив руки, будто замер Усман, наблюдая за движением русского войска и мысленно отмечая расстояние, количество, построение и вооружение противника. Но не был бы он Усманом, прозванным Великолепным, достойным своего учителя Песаха, если бы не заметил слабые стороны русов. У него даже мелькнула мысль о том, что если не появятся печенеги, для них он специально держал один полк, он верил своей опытной разведке, а разведка ему доложила, что печенеги находятся где-то рядом, и если они с русами не в заговоре, то сражение может быть и не в пользу русов, хотя он видел их явное количественное превосходство. Тогда и осада крепости будет невозможна. Но это была мгновенная мысль, все внимание Усмана было сосредоточено на двух движущихся ежах. Усман показал знаком, чтобы все командиры полков приблизились к нему.
- Вы видите два ежа, которые движутся на нас. А за ними войско, тысяч пять-шесть, - Усман специально сократил количество русов, - сейчас вы все двинетесь, набирая скорость, как будто бы на ежи, но, не доходя до них метров двадцать-двадцать пять, рассыпаетесь. Ты, Мандар, обходишь ежи и врезаешься в войско слева. Ты, Азам, также обходишь ежи и врезаешься в войско справа. Ты, Авраам, видишь просвет между ежами? Твоя задача проскочить на полном скаку это пространство, смять две или три линии воинов, развернуться и атаковать сзади. Ты понял?
- Я это сделал в Итиле.
- Ты, Давид, обходишь ежи справа и врезаешься в них сзади. Я пока остаюсь здесь. Чувствую, где-то печенеги. Если появятся, атаковать их буду я. Разошлись, и по моему сигналу двинетесь. А сейчас лучников вперед.
Расстояние между противниками сокращалось, и как только уравнялось с полетом стрелы, лучники стали посылать тысячи стрел в сторону ежей. Битва началась.
С начала и до середины десятого века в Черноморско-Дунайском и Волжском регионах лучше конницы, чем тюрско-ха-зарская, не было. Она победоносно прошла по Крыму до Буга и Прута, загнала за Дунай угров, прогнала с донских степей печенегов, усмирила ясов, косогов, алан, гузов, обложила данью всю Русь, буртасов и булгар. Воины воспитывались в походах, приобретая огромный боевой опыт, потому это была грозная сила, руководимая опытными полководцами. А после достопочтимо-го Песаха стал водить хазарское войско Усман, прозванный Великолепным за ряд безусловно значительных побед. И вот сейчас смутной душевной тенью что-то тревожило его. Он всегда привык наступать, а не защищаться. Для него были характерны виртуозные набеги, неожиданные удары и прорывы, окружение, ловкие засады, и всегда он видел, представлял себе конечную цель. Здесь он впервые защищался и не видел исхода сражения, особенно с превосходившим намного его противником.