Коллектив авторов - Пограничные войска России в войнах и вооруженных конфликтах XX в.

Специфические условия охраны границы на всем среднеазиатском участке при постоянных набегах басмачей из-за рубежа требовали от советского руководства принятия мер по укреплению войск Среднеазиатского пограничного округа путем формирования новых отрядов и отдельных комендатур. Однако возможности государства в этот период были ограниченными. Поэтому части и подразделения погранохраны Средней Азии вели боевые действия с басмаческими формированиями при постоянном многократном численном превосходстве противника. А это существенно влияло на результаты боевых действий.

В связи с этим и тактика действий пограничных подразделений и частей, сводных боевых отрядов совершенствовалась медленно. Лишь с ростом технической оснащенности войск, развитием средств связи, более широким применением авиации положение стало меняться.

Еще до завершения операций по ликвидации басмаческих формирований руководство полномочного представительства (ПП) ОГПУ по Средней Азии и командование Среднеазиатского пограничного округа предприняли попытку изучить и обобщить боевой опыт войск. Для этих целей приказом ПП ОГПУ в каждом погранотряде и управлении округа были созданы специальные комиссии. Однако в связи с изменением обстановки в войсках (реорганизация ОГПУ и создание структур НКВД, развернувшаяся борьба «по очистке войск от контрреволюционных троцкистских элементов», по ликвидации «фашистских группировок в войсках» и др.) изучение боевого опыта не получило должного завершения.

Борьба против басмачества в 1918–1933 гг., ставшая, по существу, частью гражданской войны в Средней Азии, потребовала огромных усилий и жертв от всех народов страны, но особенно от трудящихся Среднеазиатских республик, воинов Красной Армии, частей и подразделений пограничных войск. Сотни воинов границы отдали свои жизни, пресекая бандитские действия басмачей, защищая безопасность государства, жизнь и благополучие населения приграничья. Героические подвиги, совершенные пограничниками в борьбе с басмачеством в Средней Азии, вошли яркой страницей в историю советских пограничных войск.

Советско-китайский вооруженный конфликт 1929 г. стал первым серьезным конфликтом в истории отношений Китая и Советского Союза. По характеру и месту происходивших событий он представлял собой пограничный конфликт, возникновение которого было связано прежде всего с особенностями проводимого обоими государствами в то время внешнеполитического курса и политикой западных стран и Японии по отношению к Китаю и СССР.

Советский Союз, стремясь укрепить свое международное положение, уже к середине 20-х гг. установил официальные отношения более чем с 20 странами мира. При этом прежде всего были нормализованы отношения с соседними государствами. После 1923 г. стали улучшаться отношения и с Китаем. Этому во многом способствовала политика руководства партии гоминьдан во главе с Сунь Ятсеном[236].

В начале 20-х гг. китайское руководство предприняло активные шаги по установлению дружественных отношений с СССР, рассчитывая с его помощью создать необходимые предпосылки для национального объединения страны. При этом лидеры гоминьдана, оставаясь на правых позициях, сочли возможным пойти на сотрудничество с Коммунистической партией Китая (КПК), демонстрируя свое лояльное отношение к левым силам. Более того, в середине 20-х гг. они даже делали попытки установить прямые связи с Коминтерном[237].

Создание в Китае единого национально-революционного фронта, укрепление позиций КПК в целом отвечали интересам Советского Союза. Поэтому китайское руководство не получало отказа в любой помощи с его стороны: от командирования политических и военных советников до поставки всех необходимых средств вооружения и техники[238].

В 1927 г. в условиях обострения обстановки в стране и возникшего кризиса в руководстве гоминьдана Чан Кайши, будучи главнокомандующим Национально-революционной армией и членом политбюро ЦИК гоминьдана, пошел на полную узурпацию власти. Коммунисты Китая, видя отход Чан Кайши от линии на развитие революционного движения в стране, добились принятия ЦИК гоминьдана решения об ограничении его власти. Это послужило началом разрыва между КПК и Чан Кайши. 16 апреля в г. Нанкине он заявил об образовании «национального правительства», которое поддержала шанхайская буржуазия, «сишаньцы»[239], многие гоминьдановские «новые милитаристы», те правые силы внутри партии, которые в процессе революции стали группироваться вокруг Чан Кайши. Поддержали его и крупные мировые державы, прежде всего США[240].

Утвердив свою диктатуру, Чан Кайши принял меры, направленные на разгром КПК и ее организаций. Инициированные коммунистами и левым крылом гоминьдана попытки вооруженного восстания в Шанхае и других местах были жестоко подавлены[241].

Круто изменил Чан Кайши и курс по отношению к СССР. В декабре 1927 г. были закрыты все советские консульства и отделения торгпредства на территории, которую контролировало нанкинское правительство. Предельно четко обозначилась линия на выход из-под влияния Советского Союза и исключение любой помощи со стороны СССР и Коминтерна коммунистам Китая.

В качестве одного из первых шагов на этом пути Чан Кайши избрал насильственный захват КВЖД[242]. Об этом недвусмысленно говорилось в ноте посольства Китая в СССР от 17 июля 1929 г.[243]

Но цели руководства Китая в отношении Советского Союза этим не исчерпывались. Китайские милитаристы, чувствуя всестороннюю поддержку западных держав и Японии, не исключали возможности развязывания широкомасштабных военных действий по захвату советского Дальнего Востока с втягиванием в это и Японии[244].

Маршал Советского Союза В.И. Чуйков, находившийся в период советско-китайского конфликта при штабе командующего Особой Дальневосточной армией В.К. Блюхера в качестве офицера для особых поручений, писал в своих воспоминаниях: «Что побудило Чан Кайши начать против нас военные действия? Политических объяснений искать не приходилось. Ненависть к китайским коммунистам в равной степени относилась и к нам. Чан Кайши понимал, что мы помогаем и будем помогать китайским коммунистам…

Я склонен был расценивать военные выступления Чан Кайши как попытку под нажимом империалистических держав, стремившихся штыками китайцев прощупать силы Красной Армии, узнать о состоянии наших войск на Дальнем Востоке, как разведку боем. Способна ли наша Дальневосточная армия отразить вторжение или мы немедленно пойдем на уступки? Не расчистит ли эта разведка боем дорогу для более серьезного вторжения, не двинет ли в случае удачи китайских войск свои силы Япония?..»[245]

За событиями на КВЖД с повышенным вниманием следили правящие круги США, Англии, Франции и некоторых других капиталистических стран, которые всячески стремились сохранить выгодные для себя сферы влияния, не допустить усиления влияния Советского Союза в Китае и расширения здесь национально-освободительного движения.

Япония, выступая на международной арене солидарно с западными странами, в то же время имела и свои собственные планы относительно Китая и СССР. Об этом свидетельствовало содержание меморандума о целях внешней политики Японии от 25 июня 1927 г. В меморандуме предельно ясно ставился вопрос о необходимости подготовки войны против СССР и захвата китайских и монгольских территорий. «В программу нашего национального роста, — говорилось в этом документе, — входит, по-видимому, необходимость вновь скрестить наши мечи с Россией на полях Монголии… Пока этот скрытый риф не будет взорван, наше судно не сможет пойти быстро вперед»[246].

Последующие события показали, что «программа национального роста» Японии не осталась на бумаге. Но до определенного времени агрессивные устремления японских милитаристов тщательно маскировались.

Так кратко можно охарактеризовать политику Китая, западных стран и Японии по отношению к Советскому Союзу накануне и в период советско-китайского вооруженного конфликта.

Своеобразием отличалась и политика СССР в отношении Китая. В условиях нарастания военной угрозы со стороны Японии Советский Союз стремился к укреплению отношений со своим соседом. Его целью была также реализация идеи «мировой революции» применительно к Китаю. Эта задача решалась прежде всего посредством использования специально созданных для стран Дальнего Востока структур Коминтерна, в частности Восточного отдела Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала (ИККИ) и его главного регионального органа — Дальбюро ИККИ. В ЦК ВКП(б) всей работой по Китаю руководила китайская комиссия Политбюро ЦК.