Коллектив авторов - Острова утопии. Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940—1980-е)

Всего через девятнадцать дней после чрезвычайного собрания название «дисциплинарный комитет» было заменено на «ученический совет». Смена названия комитета сопровождалась введением новой, более демократической системы выборов его председателя, при которой голосовать могли не только члены органа самоуправления, но и все остальные школьники983. Значение этих перемен не следует переоценивать. Хотя изменились и название, и процедура выборов председателя совета, суть ученического самоуправления по-прежнему заключалась в поддержании дисциплины – традиции дисциплинарного комитета были живы. Отчитываясь о своей работе за первый год, новый ученический совет использовал ту же риторику, что и дисциплинарный комитет в предыдущие годы. Например, совет «резко осуждал» покупку сладостей, опоздания на утреннюю молитву и приготовление домашних заданий на переменах, причем в отчете указано, что о неоднократных нарушениях дисциплины одним и тем же учеником производилась соответствующая запись в классном журнале984. Пройдет еще много лет, прежде чем дисциплинарные задачи самоуправления окончательно отойдут в прошлое. Пока же ученический совет балансировал между задачей укрепления товарищеских отношений, с одной стороны, и поддержанием дисциплины – с другой.

Следующий конфликтный эпизод был связан с проблемой наказаний, применяемых членами совета в отношении других школьников. Официально орган самоуправления работал вообще без применения наказаний, используя, выражаясь языком годовых отчетов, систему «дружеских» предупреждений. Тем не менее протоколы заседаний показывают, что дело обстояло сложнее. В 1930-е годы существовали такие наказания, как «обвинительная речь», дополнительные занятия физкультурой и дополнительные задания по какому-либо школьному предмету. В 1945 году один учитель даже предложил расширить полномочия членов дисциплинарного комитета так, чтобы они могли назначать другим ученикам телесные наказания. Дисциплинарный комитет отверг это предложение985. Однако еще в 1940-е годы распространенным наказанием за опоздание на утреннюю молитву была оплеуха986.

Факт существования такой практики позволяет понять, в чем был источник проблем с легитимностью ученического совета. Учитывая, что ученический совет и так имел репутацию своего рода школьной полиции, физические наказания за опоздания могли, очевидно, только ухудшить его положение. В результате совет начал постепенно отказываться от дисциплинарных функций. Годовые отчеты за 1950-е годы содержат значительно меньше информации об успехах в поддержании дисциплины в школе – явное свидетельство уменьшения важности этой задачи и того, что гордость в связи с ее выполнением уже никто не испытывал.

Знакомство с протоколами заседаний показывает, что в это время ученический совет критически переосмысливает свои дисциплинарные функции. Его члены начинают протестовать против выполнения роли школьных надзирателей. Между 1953 и 1958 годами совет неоднократно отказывается выполнять возложенные на него дисциплинарные задачи борьбы против курения, запрета на игру в снежки и предотвращения опозданий на утреннюю молитву987. Все это указывает на перемены, связанные с постепенным формированием нового типа ученического самоуправления. Датированный 1961 годом документ свидетельствует и об изменениях в дисциплинарной политике школы: теперь обязанность следить за своевременным выходом учеников из здания школы на переменах и за их присутствием на утренней молитве возлагалась уже на учителей988.

Ученический совет постепенно стал органом, который защищал интересы не школы или учителей, а прежде всего учеников. По мере развития этой тенденции значение ученических советов в школьной жизни радикально изменилось. Вместо того чтобы помогать администрации школ поддерживать дисциплину, ученические советы начали сопротивляться учителям.

Произошедшие в гимназии «Норра Латин» изменения отнюдь не были чем-то исключительным. Напротив, они были составной частью широкого общенационального движения. Новое понимание задач ученических советов стало знаком перехода самоорганизации учащихся на другой, более высокий уровень.

История шведских школ 1950-х годов хранит ясные свидетельства возрастания критического духа ученических советов. В это время ученические советы постепенно отказываются от слежки за другими учениками и переходят к критике школьных порядков. Это стало возможным прежде всего благодаря созданию общенациональной организации ученических советов, поэтому далее я сосредоточусь на критике школы, которая велась учащимися в масштабах всей страны.

В 1948 году была создана ученическая организация Стокгольма. В 1952 году по инициативе этой организации был создан общенациональный институт – Центральная организация шведских ученических советов (SECO989). Стокгольмские школьники организовали общенациональную конференцию учащихся, в которой приняли участие представители 45 ученических советов, главным образом из наиболее крупных городов Швеции990. Понадобилось три года, чтобы организация стала по-настоящему общенациональной: вначале руководство SECO осуществлялось лидерами Стокгольмской ученической организации991.

Создание общенационального союза укрепило единство учащихся и создало новые возможности для сопротивления. В 1957 году был основан распространявшийся по всей стране журнал, за ним последовали несколько новых журналов для школьников. Эти нововведения усиливали чувство коллективной идентичности школьников и облегчали повсеместное распространение критических взглядов на школьные порядки. В 1959 году по инициативе SECO из представителей всех входивших в нее школ было сформировано так называемое Ученическое правительство – факт настолько примечательный, что первые заседания УП показывали по телевидению992. Организация создавалась по образцу настоящего правительства и задумывалась как демократический форум, на котором в течение нескольких дней представители ученических советов из разных школ могли обсуждать связанные с жизнью школы проблемы и принимать совместные решения. Сначала Ученическое правительство собиралось каждые два или три года, а с 1964 года – ежегодно.

Благодаря созданию национальной организации ученики получили возможность выражать свои взгляды по вопросам образовательной политики в целом и протестовать против того, что им не нравилось в школьных порядках. Однако организация протестов была не таким уж легким делом, как может показаться на первый взгляд. Чтобы привлечь учеников к открытой борьбе, необходимо было соблюсти два условия. Во-первых, это должна была быть борьба, в которой существовали реальные шансы на победу. Протесты, оторванные от повседневной жизни школы, могли только ослабить легитимность ученических советов. Во-вторых, борьба должна была объединять всех учащихся. Подобную задачу было нелегко выполнить, так как многие вопросы – и не в последнюю очередь религиозные – были достаточно противоречивы, а значит, скорее разделяли, чем объединяли учеников.

Примерно в 1955 – 1956 годах удалось определить подходящую цель борьбы. В эти годы ученические советы объединились вокруг протеста против некоторых правил школьного распорядка. По сложившейся традиции в гимназиях правила поведения регулировали даже то, каким образом школьники проводили свободное время. В XIX веке существовали весьма подробные правила для школ всей страны, в которых особо оговаривались запреты на некоторые виды действий. В законе о школах 1878 года раздел, касавшийся школьной дисциплины, регулировал, в частности, поведение учащихся во внеучебное время. Так, например, школьники были должны содержать свою комнату в чистоте, не посещать трактиры, не играть в карты или кости. В XX веке такие запреты постепенно исчезли, хотя для этого и потребовалось несколько десятилетий. На национальном уровне изменения стали заметны уже в гимназическом уставе средней школы 1905 года, не содержавшем ни одного из существовавших ранее запретов. В официальных документах стали использоваться формулировки общего характера, которые предоставляли отдельным школам право регулировать свободное время своих учеников, не уточняя при этом, какое поведение следует считать неправильным. Такой подход сохранялся до 1960-х годов. В гимназическом уставе 1958 года говорилось, что учащиеся должны вести себя прилично даже за пределами школы и во внеучебное время (§ 50). Формулировка устава подавала отдельным школам ясный сигнал, суть которого заключалась в том, что они имеют право контролировать то, как ученики проводят свободное время, и многие школы действительно разработали соответствующие правила.