Коллектив авторов - Острова утопии. Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940—1980-е)

Директор, а также некоторые учителя живо интересовались проблемой самоуправления. По словам Блома, уже было сделано несколько попыток применить этот метод в школе, хотя и не в таких широких масштабах, как это советовал Крэддок972. Блом не рассказывает об этих попытках подробно, однако в архиве «Норра Латин» сохранилось относящееся к 1918 году свидетельство такого начинания. Школьники одного класса создали ассоциацию под названием Антиругательная ассоциация Норры Латин. Задача ассоциации ясно видна из ее названия: она стремилась бороться со сквернословием учеников. Ассоциация установила штрафы, которые ее члены взимали со своих товарищей за употребление брани. Иными словами, это была ассоциация, основанная на принципе самоуправления. Однако, насколько можно судить, просуществовала она недолго. В архиве хранится лишь два посвященных ей документа, и оба они относятся к 1918 году973. Короткая история этой ассоциации скорее иллюстрирует препятствия, возникавшие при введении самоуправления, нежели его успех.

Впрочем, идея продолжала жить, и, как мы видели, директор школы и как минимум один учитель ее горячо поддерживали. Если проследить дальнейшие события, то создается впечатление, что директор ждал подходящего момента для продолжения экспериментов. В 1928 году казалось, что наступило, наконец, время для введения самоуправления сразу во всей школе. Ситуация изменилась благодаря принятию нового гимназического Устава, рекомендовавшего использовать самоуправление учащихся. Теперь директор мог сослаться на официальный государственный документ, и он вновь предпринял попытку убедить других учителей школы в достоинствах метода самоуправления. Однако это ему не удалось, и в 1929 году он ушел на пенсию. Кьедерквист до конца бился за свою идею, использовав перед уходом на пенсию даже последнюю утреннюю молитву для того, чтобы обратиться к ученикам с речью, пропагандировавшей самоуправление974.

Спустя несколько лет новый директор Аксель Альберг предпринял очередную попытку введения самоуправления учащихся, на этот раз, судя до документам, не встретив сопротивления педагогического коллектива. В январе 1934 года Альберг решил, что ответственность за поддержание дисциплины в школе должна быть полностью возложена на учеников. Вскоре путем тайного голосования учащихся каждого класса был создан орган под названием «дисциплинарный комитет»975. Позднее, в 1945 году, он сменил название на «ученический совет», хотя на протяжении всех 1950-х годов оставался прежде всего орудием школьной администрации, использовавшимся для поддержания дисциплины.

Основной задачей дисциплинарного комитета был контроль за поведением гимназистов во внеурочное время. В обязанности комитета входило обеспечение своевременного прихода учеников к утренней молитве, а также поддержание порядка на школьном дворе. По правилам во время перемен ученики должны были как можно быстрее покинуть здание школы и выйти во двор. Дисциплинарный комитет разработал усовершенствованную технику регулирования этого процесса. Отдельная группа учеников отвечала за то, чтобы все школьники вовремя покинули классы, а специальные дежурные следили за порядком в коридорах и в вестибюле976. Эта сложная система служила для укрепления дисциплинарной власти школы как таковой, поскольку теперь большее количество людей участвовало в контролировании поведения учеников.

Одновременно с усилением контроля система одновременно вызвала и конфликты. Особенно острые проблемы возникли зимой 1942 года – самой холодной за весь ХХ век в Стокгольме. В годовой отчет школы был включен отчет дисциплинарного комитета, в котором указывалось, что вывод учеников из школы на переменах в течение этой холодной зимы был «весьма неблагодарным и трудным занятием»977. Сопротивление школьников возросло и в связи с началом Второй мировой войны.

Годовой отчет за 1939/40 учебный год описывает совершенно новые проблемы, вставшие перед комитетом. В нем говорится, что тревожные времена подействовали на школу и осложнили работу дисциплинарного комитета. Особенно трудно было добиться послушания от школьников начальных классов. Однако дальше сообщается, что с непослушанием младшеклассников удалось «в значительной степени» совладать благодаря «усердной» работе дежурных дисциплинарного комитета978.

В задачи комитета входило и противодействие приготовлению домашних заданий на переменах. Делать домашние задания было запрещено, и следить за соблюдением этого запрета при участии учеников было, вероятно, легче. Поскольку в отличие от учителей члены дисциплинарного комитета на переменах, естественно, находились в школьном дворе (а иногда и за его пределами), им было легче выявлять все случаи дурного поведения. То, что оно могло заключаться в приготовлении домашних заданий на переменах, неоднократно отмечалось в ежегодных отчетах комитета в 1930-е годы вскоре после его создания. Так, например, в отчете за 1936 год сообщалось, что в прилегающем к школе дворе Центральной бани имели место дисциплинарные нарушения. Трех учеников несколько раз поймали во время «курения или приготовления домашнего задания»979. Однако смысл запрета на подготовку домашних заданий на переменах был в целом неясен, и в течение 1940-х годов неоднократно высказывались предложения о его отмене, что в конце концов и произошло в 1950-е годы980.

Среди норм поведения, обсуждавшихся дисциплинарным комитетом, был и вопрос о том, каким образом следует приветствовать учителя. Такой вопрос возникал на заседаниях комитета регулярно, что ясно свидетельствует о важности обсуждавшейся нормы, запутанность которой стала причиной разногласий среди учеников. На одном из собраний присутствовавшие путем голосования выбирали между четырьмя вариантами надлежащего приветствия учителя. Этот пример показывает, что, следуя демократической процедуре, дисциплинарный комитет в то же самое время способствовал закреплению иерархического устройства школы в целом.

Создание дисциплинарных комитетов или ученических советов вовлекало учеников в процесс установления контроля над ними самими. Таким образом, общая интенсивность контроля возрастала, поскольку он осуществлялся теперь помимо прямого участия учителей, которые не могли постоянно наблюдать за поведением школьников вне уроков. Более того, создание органа ученического самоуправления могло значительно увеличить силу контролирующего воздействия. В 1945/46 учебном году ученический совет решил усилить борьбу с опозданиями на утреннюю молитву. Был использован метод, который, очевидно, никогда даже и не пытались применить учителя, – доскональное выяснение причин каждого опоздания. Поскольку некоторые ученики объясняли свои опоздания задержками в движении пригородных поездов, ученический совет решил контролировать и работу железной дороги. «В этом году контроль над пропусками утренних молитв стал более эффективным. Один из представителей ученического совета звонил в экспедицию железной дороги, чтобы установить, действительно ли имели место задержки в движении поездов»981.

Дисциплинарный комитет, а позднее ученический совет гимназии «Норра Латин» время от времени сталкивался с неприятием его деятельности и необходимостью обосновать собственную легитимность. Соответствующие примеры, как правило, лишь мельком упоминаются в архивных материалах, за исключением одного случая, относящегося к 1945 году, когда орган школьного самоуправления еще назывался дисциплинарным комитетом.

В ноябре 1945 года в школе прошло чрезвычайное общее собрание. Его важность доказывается тем обстоятельством, что на нем присутствовали все ученики и учителя гимназии, а также ее директор. На собрании обсуждалась важная тема легитимности дисциплинарного комитета. В ходе обсуждения неоднократно говорилось о том, что ученики не доверяют комитету, действия которого чересчур сильно напоминали полицейские приемы. Дошло до того, что ученики дразнили членов дисциплинарного комитета, обзывая их «гестапо»982. Звучали предложения поручить комитету новые, менее репрессивные обязанности. Однако другие ораторы были не так критичны в отношении характера деятельности комитета, и в результате собрание не вынесло определенного решения. Тем не менее эта история показывает суть проблем, связанных с легитимностью дисциплинарного комитета, и отчасти объясняет произошедшие вскоре события.

Всего через девятнадцать дней после чрезвычайного собрания название «дисциплинарный комитет» было заменено на «ученический совет». Смена названия комитета сопровождалась введением новой, более демократической системы выборов его председателя, при которой голосовать могли не только члены органа самоуправления, но и все остальные школьники983. Значение этих перемен не следует переоценивать. Хотя изменились и название, и процедура выборов председателя совета, суть ученического самоуправления по-прежнему заключалась в поддержании дисциплины – традиции дисциплинарного комитета были живы. Отчитываясь о своей работе за первый год, новый ученический совет использовал ту же риторику, что и дисциплинарный комитет в предыдущие годы. Например, совет «резко осуждал» покупку сладостей, опоздания на утреннюю молитву и приготовление домашних заданий на переменах, причем в отчете указано, что о неоднократных нарушениях дисциплины одним и тем же учеником производилась соответствующая запись в классном журнале984. Пройдет еще много лет, прежде чем дисциплинарные задачи самоуправления окончательно отойдут в прошлое. Пока же ученический совет балансировал между задачей укрепления товарищеских отношений, с одной стороны, и поддержанием дисциплины – с другой.