Артур Кларк - Последняя теорема

За обедом хозяйка поместья сочувственно выслушала их рассказ. Когда Ранджит посетовал, что было приятно поездить по городу за счет муниципалитета, но они с Майрой предпочли бы не выделяться в толпе, Беатрикс вздохнула.

— Не знаю, возможно ли это, — сказала она. — Вы сами теперь достопримечательность. Знаете же, в Шри-Ланке нет мировых знаменитостей, кроме вас.

Майра не согласилась.

— Это не совсем так. Есть один писатель…[16]

— О да, но он почти не покидает своего дома. И вообще, это не одно и то же. Если бы вы жили там, где полно кинозвезд и прочих знаменитостей, — в Лос-Анджелесе, к примеру, или в Лондоне, — вам для маскировки вполне хватило бы темных очков. — Вдруг выражение ее лица изменилось. — Кстати говоря, а почему бы и нет?

Все озадаченно посмотрели на мефрау, и она объяснила:

— Ранджит, ты получил кучу предложений со всего света. Почему бы не принять хотя бы некоторые из них?

Ранджит растерянно поморгал и перевел взгляд на Майру.

— Что скажешь? Не устроить ли нам настоящий медовый месяц? Европа, Америка — куда бы тебе хотелось?

Майра посмотрела на него, потом задумчиво обвела взглядом остальных и наконец сказала:

— Думаю, это было бы замечательно. И если уж мы решились, давай поскорее тронемся в путь.

Ранджит пытливо посмотрел на жену, а затем обратился к Беатрикс с просьбой уточнить, какие приглашения имеются на сегодняшний день. Только когда они с Майрой ложились спать, он спросил:

— Ты действительно хочешь этого? Потому что если не хочешь…

Майра прижала палец к его губам и вдруг поцеловала.

— Просто я вот о чем думаю: поездка нам предстоит долгая и далекая, поэтому лучше ее не откладывать. Потом ситуация может усложниться. Не хотела говорить тебе, пока врач не подтвердит, а к ней я пойду только в пятницу. Но я почти уверена, что беременна.

Пока Майра и Ранджит добирались до Лондона (их путешествие оказалось таким же долгим и утомительным, как описанное несколько лет назад Гамини в его письме), мир шел своим путем. И это, естественно, был путь гибели и разрушения.

Билеты заказали заранее. Первую посадку самолет совершил в Мумбай, и Ранджит надеялся быстро осмотреть город. Но приземлились они с опозданием на сорок минут — самолету пришлось долго кружить, прежде чем было получено разрешение на посадку.

В Кашмирской долине возобновились перестрелки. Никто не знал, что подпольные агенты Пакистана планируют совершить в этом штате Индии, поэтому молодожены провели почти все время в старом городе. Сидели в гостиничном номере и смотрели телевизор. Хороших новостей почти не было. Северокорейская армия, главнокомандующим которой являлся Любимый Вождь, перестала ограничиваться мелкими пакостями на границе с Южной Кореей. Северяне набрались храбрости и затеяли ряд конфликтов со страной, которая их кормила, которая была для них чуть ли не единственным настоящим другом, — с Китайской Народной Республикой. Чего добивались корейцы, никто толком не понимал, но тем не менее на территорию КНР вторглись четыре группы северокорейского спецназа численностью до десяти человек. На этой земле не было ничего, кроме холмов и скал, однако корейские отряды проникли туда и заняли оборону. Три часа спустя Майра и Ранджит взошли на борт самолета, который должен был доставить их в Лондон. К тому времени, когда он уже пролетел над береговой линией Пакистана и взял курс на лондонский аэропорт Хитроу, перестрелка в Кашмире утихла, отряды северокорейской армии возвратились в свои казармы, и никто так и не понял, зачем понадобился этот странный демарш.

И вот наконец молодожены в Лондоне.

Город очаровал Ранджита, как очаровывал миллионы людей на протяжении веков. Его исторические памятники были прекрасны — огромный собор Святого Павла, лондонский Тауэр, здания парламента, Вестминстерское аббатство — все те достопримечательности, которые обязан увидеть каждый турист. Но были и другие места — может быть, не такие знаменитые, но представлявшие определенный интерес для Ранджита — вроде Лондонской школы экономики и скромного особнячка в нескольких кварталах от улицы Арундел. Там жил и учился Гамини Бандара, а Ранджит не смел даже надеяться там побывать.

Майра уговорила Ранджита сходить на экскурсию в Кью-Гарденз, и ему очень понравились огромные оранжереи. Он был в восторге почти от всех величественных и знаменитых зданий Лондона. Но куда меньше понравились открытые пространства между постройками. Такого холода, как в ноябрьском Лондоне, Ранджит не испытывал ни разу в жизни. Совсем не то, что на краю Свами-Рок, когда дул сильный ветер или когда юноша ранним утром выходил после заплыва на берег. Неделю назад здесь выпал первый снег, и по краям автомобильных стоянок и лужаек остались почерневшие сугробы — потому что снег не таял!

Но в магазинах продавалось много разной одежды, позволявшей гостю столицы Англии не замерзнуть насмерть. Термобелье, перчатки с подбоем, куртка с меховым воротником — в такой одежде Ранджит мог спокойно разгуливать по лондонским улицам, а Майру выручила первая в ее жизни норковая шуба.

А потом они познакомились с сэром Тариком. Это он от имени Королевского математического общества пригласил в Лондон Ранджита, чтобы тот стал членом уважаемой организации и поведал о своем великом подвиге. Тарик создал фонд, оплативший все расходы Ранджита и Майры.

Сэр Тарик аль Дивани оказался полноватым, необычайно добродушным пожилым мужчиной, с волосами длинными и всклокоченными, как у Альберта Эйнштейна. По-английски он говорил без малейшего акцента.

— Разве может быть иначе? — удивился он, когда Ранджит с Майрой поинтересовались насчет чистейшего оксфордско-кембриджского произношения. — Я же лондонец в четвертом поколении.

Узнав, что Ранджит почти все время мерзнет, он хлопнул себя по лбу.

— Вот черт, — в сердцах выругался Тарик. — Не уследил. Вас поселили с шиком, а надо бы просто с комфортом.

Их переселили в новую, не слишком шикарную гостиницу. Майру это немного озадачило, но вскоре она переговорила с администратором и объяснила Ранджиту, почему сэр Тарик выбрал отель в Южном Кенсингтоне. Во-первых, он расположен поблизости от лучших городских музеев (на тот случай, если Ранджит и Майра захотят их посетить), а во-вторых, здесь часто останавливаются арабские нефтяные шейхи со своими многочисленными свитами, занимая по паре этажей, и эти господа очень не любят мерзнуть. Они не любят мерзнуть не только в своих номерах, но и в коридорах, и в фойе, и на лестницах, и даже в лифтах. А владельцы отеля больше всего на свете боятся чем-то не угодить этим щедрым арабам.