Андрей Евдокимов - Площадь диктатуры
- Все-таки смыв сделать надо!
- Вам надо, вы и делайте, - вдруг окрысился майор, - а у нас и так дел хватает. За ночь четыре кражи и две групповых драки с ножевыми и нанесением тяжких.
Маша с Никитой испуганно выглядывали из-под одеял, но их комнату осматривали как-то наспех, больше для проформы.
- Ну, ладно, пора заканчивать, - огорченно сказал милиционер и направился к выходу.
- А протокол? Кто протокол писать будет? - крикнул ему вслед майор.
- Да, протокол обязательно, - вспомнив, что рассказывал ему Рубашкин, сказал Горлов.
- Понятые! Понятым остаться! - рассвирепев, заорал майор, но их соседи вышли, сделав вид, что не слышат.
- Что же делать? Без понятых протокол недействителен...
- Давайте акт составим, что понятые ушли без разрешения, - предложил Горлов.
- Нужно им мое разрешение, как прошлогодний снег, - буркнул майор и, наконец-то сняв шинель, уселся за стол. Промучились еще час, измарав листов десять, а под конец выяснилось, что фамилии понятых майор не знает. Горлов догадался сбегать в регистратуру. Оказалось, что соседей только что увезла милиция, но их фамилию сказали.
- Ну и хрен с ними, Федосеевы - так Федосеевы - майор чуть было не плюнул на пол, но вовремя сдержался.
- А вас-то как зовут, - подписывая протокол, спросил Горлов.
- Что я? Я человек известный. Майор Иван Иванов из 81-го отделения, меня здесь вся шпана за версту по походке узнает. Давай выпьем на посошок.
Горлов мигнул Нине, и она принесла запасенную на всякий случай бутылку водки. Разлили по полстакана и, закусив взятыми из холодильника бутербродами, добавили столько же.
- Скажи, Ваня, что все-таки искали? - слегка захмелев, спросил Горлов.
- Что было, того не было! Если ты не знаешь, и не надо! Не положено знать! Хороший ты человек, Боря. Хорошо, что все пронесло, но больше не попадайся, - майор очень быстро покраснел и стал заплетаться.
- Если что, звони в отделение, звони, Боря, милиция своих не сдает, говорил он, путаясь в рукавах шинели. На прощание они обнялись и договорились как-нибудь вечерком посидеть без суеты.
- Моего друга не обижать! - рявкнул он на кого-то в коридоре.
- Они больше не придут? - выглянул из своей комнаты Никита.
- Не придут, одевайся скорее, а то на ужин опоздаем, - Горлов взял сына на руки и отнес на кровать. Мешочек с подарками лежал не тронутый.
- Чем вы елку обсыпали?
- Маша на кухне нашла, - зевнув, ответил Никита.
Горлов послюнил палец и лизнул прилипшие крупинки. Вкус был такой же, как у выброшенного вчера порошка.
- Гадость, надо вытряхнуть и вымыть, - решил он и понес елку в ванну.
* * *
- Оставьте, после посмотрю, - едва сдерживаясь, буркнул Косинов застывшему перед ним Федорову.
- Разрешите идти? - хмуро спросил тот.
- На белом катере ...
- Не понял, товарищ полковник.
- К вашей матери на белом катере! Теперь понял? Иди!
Косинов, взял оставленный Федоровым документ и, морщась, подписался.
АКТ
Комиссия в составе начальника отдела тов Косинова Б.В., зам. начальника отделения Воронкова П.К. и старшего оперуполномоченного Федорова А.М. составили настоящий акт в том, что в ходе оперативных мероприятий по КСО "Дымок" использовано и безвозвратно израсходовано 12,5 (двенадцать с половиной) граммов специального средства категории "Ц".
Данный материал подлежит списанию с ответственного хранения склада особо ядовитых и наркотических препаратов медсанчасти УКГБ по Ленинграду и Ленинградской области...
2.4. УВОДИЛИ ЕГО НА РАССВЕТЕ
Новый год встречали три дня подряд, а утром 4-го Рубашкин ясно почувствовал, будто был голос свыше: пора завязывать. Звали еще и во много мест сразу, но он уже давно обещал приехать к Брусницыну в Комарово, и лучшего повода отвертеться от застолий не было. Уехал, и - все, с концами!
Погода была подходящей: тихая, с легким морозцем. За полчаса ходьбы от станции хмурь, как рукой, сняло. Тропинка к крыльцу была плотно утоптана, а дверь в сенях незапертой.
- С горячим литературным приветом! - войдя, громко сказал Рубашкин и тут же осекся. В комнате было не протолкнуться: несколько милиционеров и один в штатском. У окна сидела пожилая соседка Брусницына, по ее лицу катились капли пота - крупные и очень заметные.
- Вот и второй понятой, - сказал штатский и повернулся к Рубашкину: Задерживаетесь, товарищ, ведь к часу договаривались.
- Я не понятой, я в гости, - сказал Рубашкин.
У него тут же отобрали паспорт и посадили в угол.
- Придется подождать до конца обыска, - сидевший за столом майор повернулся, и Рубашкин его узнал. Это был муж учительницы, которая работала в одной школе с Катей. Они познакомились на какой-то вечеринке, где были одни женщины и, выпив, хорошо поговорили. Майор, видно, тоже узнал Рубашкина и едва заметно покачал головой: дескать, не признавайся.
Наконец, пришел второй понятой. Пожилой человек - бледный с трясущимися руками.
- Что же вы так волнуетесь? Обыск ведь не у вас, - сочувственно сказал Рубашкин.
- Вы не понимаете, не понимаете...
- Прекратить разговоры! Всем молчать! - прикрикнул один из милиционеров.
- Какое вы имеете право? - начал Рубашкин, но его прервали:
- Еще одно слово и будете арестованы за оскорбление сотрудников милиции! - обернувшись, не сказал, а скорее прошипел штатский.
- Но вы же не в форме, а мы не лягушки, чтобы молча квакать, возразил Рубашкин.
- Да, уж вы помолчите, гражданин Рубашкин, э-э-э, Петр Андреевич, заглядывая в паспорт, сказал майор.
- Иванов, Ваня Иванов, а его жену зовут Ира, она преподает биологию, вспомнил Петр.
- Федоров, обыщи этого, - показав на Петра, сказал штатский.
- Не имеете права меня обыскивать, у вас ордера нет, - крикнул Рубашкин. Он не на шутку испугался, поскольку привез с собой целый портфель разных бумаг.
- Я сказал - досмотреть!
- Товарищи! Подтвердите, что он сказал - обыскать, - обратился к понятым Рубашкин. Те дружно кивнули.
- Хватит! - неожиданно грохнул кулаком по столу майор, - пора начинать. Гражданин Брусницын, арестован ваш приятель, некто Половинкин...
- Кто-кто? - переспросил Брусницын и тут же добавил: - Никогда не знал такого.
- Санитар Куйбышевской больницы, где вы недавно лежали. Он арестован за хищение наркотиков. Свидетели утверждают, что вы с ним находились в приятельских отношениях и вместе ходили курить. Вот, в его показаниях так и написано: "Передавал наркотики для перепродажи Брусницыну, а он хранил их на своей даче в поселке Комарово, там у него хранится много наркотических веществ..."
- Нет у меня наркотиков! Найдете - все ваши, - сказал Брусницын.
- Предлагаю добровольно выдать наркотические вещества, оружие, боеприпасы и антисоветскую литературу, а также иные предметы, запрещенные к хранению и распространению на территории СССР, - сказал майор.
- Нет у меня ничего, - повторил Брусницын. Он все время глядел куда-то в сторону, стараясь не встречаться взглядом с Рубашкиным.
Два милиционера и штатский разбрелись по комнате, а Иванов остался за столом, держа наготове шариковую ручку, Обыскивающие не столько искали, сколько делали вид. Один из них зачем-то развинтил тюбик губной помады, столбик выпал под его ботинок, на полу осталось густое бордовое пятно.
- Осторожно, брюки не замажь! - сказал кто-то. Так продолжалось минут десять, пока низенький с погонами капитана не подошел к книжной полке.
- Там мои книги! - воскликнул Брусницын.
- Книги видим, а это, объясните, что? - сказал капитан, доставая с полки картонную коробочку. - Товарищи понятые! Убедитесь: коробка из-под папирос "Казбек", внутри пакетик, завернутый в фольгу. Разворачиваем... так! В пакетике - порошок светло-серого цвета. На вкус пробовать не будем! Все видели? Гражданин Брусницын, что скажете?
- Вижу впервые! Может, Рита знает? - хрипло сказал Брусницын.
- Ваша жена задержана с точно таким же порошком, и, уверен, уже дает показания, - сказал штатский. - Записали в протокол, товарищ майор?
- Записал, - хмуро откликнулся тот.
- Надо еще поискать в книгах! Смотрите внимательно - нет ли там наркотических бланков?
- Э-э, да тут заграничные издания! Что будем делать?
- Это не по нашей части, - ответил Иванов.
- Брать все подряд, потом разберемся, - приказал штатский и откинул крышку пианино.
- Осторожно - взорвется, - не выдержал Рубашкин, заметив, с какой ненавистью посмотрел на него штатский.
- Доиграешься, гад, - сказал он.
К четырем часам обыск подошел к концу. Штатский и капитан устроились по обе стороны от писавшего протокол майора и по очереди диктовали список изъятых книг. Рубашкин расслышал фамилию штатского - Арцыбулин.
Наконец позвали понятых, и те расписались.
- Все, обыск окончен. Собирайтесь, Брусницын, вы задержаны, - сказал майор и повернулся к Рубашкину, протягивая его паспорт.