Игорь Зимин - Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора

Худ. Ф. Крюгер. 1840 г.

В 1840 г. в семье обозначились перспективы еще одного брака. Предполагалось, что наследник-цесаревич женится на принцессе Максимилиане Вильгельмине Августе Софии Марии Гессенской. Когда состоялась помолвка, Александра Федоровна приказала выгравировать дату «21 апр. 1840» на своем золотом кресте с четырьмя бриллиантами и шпинелью. Позже, когда состоялась помолвка Ольги Николаевны, на кресте появилась еще одна семейная дата «1 июля Ольга 1846». Дата свадьбы наследника и Марии Александровны отложилась на одной из брошей императрицы: «16 апреля 1841». После смерти Александры Федоровны золотой крест и брошь вошли в число коронных бриллиантов.

Отметим, что путь очередной немецкой невесты в Зимний дворец также начался через залы Александровского дворца. Работы по обустройству комнат для гессенской принцессы начались в Александровском дворце в начале августа 1840 г. Работы не предполагали ничего глобального, просто проводился очередной косметический ремонт: перетягивалась новой тканью старая мебель, приобреталось кое-какая новая для комнат принцессы, которые располагались на углу второго этажа левого флигеля (над Большим кабинетом). Весь ремонт обошелся в 23 598 руб. асс., или 6742 руб. сер.

Великая княгиня Мария Александровна. Худ. Кристина Робертсон. Около 1850 г.

В числе прочего, для комнат принцессы купили в английском магазине ковер (1250 руб.); братьям Гамбс выплатили за мебель 10 003 руб.; фортепианному мастеру Вирту – за фортепиано орехового дерева – 2000 руб. асс.; столярному мастеру Болгагену за устройство площадки (возвышения) в углу комнаты «за решеткою с плющем» – 6 руб. 21 коп. Кроме этого, в английском магазине купили новый ковер «для обивки пола в малом Кабинете Государыни Императрицы в Новом дворце» за 358 руб. 41 коп.[157]

Дармштадская принцесса прибыла в Александровский дворец 3 сентября 1840 г. под проливным дождем, что было сочтено хорошей приметой, поскольку это, по народным верованиям, предполагало богатую жизнь. После нескольких дней отдыха, в сияющий солнечный день 8 сентября, невеста в окружении новых родственников торжественно въехала в Петербург: «Мама, Мари, Адини и я ехали в золотой карете с восемью зеркальными стеклами, все в русских платьях, мы, сестры, в розовом с серебром. От Чесменской богадельни до Зимнего дворца стояли войска, начиная с инвалидов и кончая кадетами у Александровской колонны».

Поскольку предполагалось, что весной 1841 г. молодые супруги выедут на жительство в Царское Село и проведут свой медовый месяц в Александровском дворце, для комнат левого флигеля Александровского дворца закупили очень много мебели. В числе прочего 24 сентября 1840 г. во дворец доставили «шкаф ясеневого дерева с полками»; 8 октября фортепианный мастер Вирт доставил в комнаты невесты еще одно «фортепиано орехового дерева», стоимостью 571 руб., и т. д.

Цесаревич Александр Николаевич и великая княгиня Мария Александровна

5 декабря 1840 г. немецкая принцесса приняла православие с именем Мария Александровна, а 16 апреля 1841 г. в Зимнем дворце состоялась свадьба. После свадьбы планы на медовый месяц поменялись, и родители решили предоставить молодоженам совсем отдельный Зубовский флигель Екатерининского дворца, где Александр Николаевич и Мария Александровна прожили всю свою последующую «царскосельскую жизнь». В результате весной 1841 г. в Екатерининском дворце Царского Села обосновались две молодые семьи: семья наследника и семья Лейхтенбергских.

Великая княгиня Мария Николаевна и герцог Максимилиан Лейхтенбергский

О том, как прошло это лето, наследник писал в сентябре 1841 г. своему другу, будущему министру Императорского двора А.В. Адлербергу: «С тех пор что мы в Царском Селе, мы ведем жизнь довольно однообразную, сначала нас забавляли скачки… Первая наша скачка очень хорошо удалась, а на последней бедный наш Барятинский, скакавший через барьер с Теттенборном, с своей рыжей лошадью; она осталась на месте, а его подняли без чувств, тут же кровь пустили и мы за него очень боялись, ибо он ударился со всего размаха головой, т. е. левым виском. меня лошадь лягнула в правую ляжку, так сильно, что должны были пиявки поставить, и я теперь еще чувствую последствия; к счастию это попало в мягкое, а не в колено.

Пешие и конные офицеры лейб-гвардии Гусарского полка на плузе Александровского дворца. Худ. К. Пиратский. 1868 г.

Вчера по случаю рождения Кости был детский бал; 30 числа был спектакль в театре; 31… бал, равно и 6 сентября… Кавалергардов привезли сюда по железной дороге и церковный парад происходил на плузе перед Александровским дворцом».[158] Можно предположить, что детский бал для Константина Николаевича был проведен в Концертном зале Александровского дворца, поблизости от его комнат.

Максимилиан Лейхтенбергский с супругой, великой княгиней Марией Николаевной, поселился в покоях, которые в 1796 г. занимала императрица Мария Федоровна. В этих покоях, где когда-то родился Николай I, у молодых в октябре 1840 г. родилась первая дочка. Конечно, молодые пары регулярно посещали Александровский дворец, где жили Николай I и Александра Федоровна.

Бильярдная зала. Худ. Л.О. Премацци. 1854 г.

Поскольку молодые семьи обустроились в Екатерининском дворце, в Александровском дворце в 1841 г. больших изменений не произошло, за исключением того, что для Бильярдной залы купили два длинных кия и для «покрывания цветов в кабинете императрицы покрывало стеклянное большое». Видимо, тогда же, в 1841 г., у двери Бильярдной залы появились парные портреты, хорошо видные на акварели Л.О. Премацци. С одной стороны – портрет Александры Федоровны, с другой – английской королевы Виктории. Появление портрета английской королевы – след мимолетной взаимной симпатии наследника и Виктории, возникшей во время визита Александра Николаевича в Англию в 1839 г. Тогда флигель-адъютант наследника князь В.А. Долгорукий от его имени заказал целых три картины, «изображающие коронование Ея Величества Королевы Виктории» художнику Бакстеру.[159] К 1841 г. эта романтическая история забылась, да и наследник уже был женат, но из Англии напомнили, что российский наследник должен за заказанные картины 36 фунтов 7 шиллингов и 6 пенсов (около 900 руб.).[160] Сам наследник, когда ему в ноябре 1841 г. доложили об этой истории, «отозвался запамятованием сего дела». Тем не менее картины выкупили и одну из них поместили у двери в Бильярдной зале. Рядом, видимо, по «смысловой» симметрии, разместили портрет Александры Федоровны.

Общество императора Николая I за игрой в карты в Бильярдной зале. Худ. А.Ф. Чернышев. 1848 г.

Главным событием в 1842 г. в жизни Александровского дворца стала рыцарская карусель, устроенная на плацу перед резиденцией, в честь серебряной свадьбы Николая I и Александры Федоровны. Великая княгиня Ольга Николаевна, описывая события 1842 г., вспоминала: «Начались приготовления к серебряной свадьбе наших Родителей. Уже в июне прибыли дядя Вильгельм Прусский, кузен Генрих Нидерландский и наша горячо любимая тетя Луиза со своим мужем. Они все жили в недавно выстроенных готических домах, которые были расположены между Летним дворцом и Большим дворцом и которые назывались Готическими. Приехали еще герцоги Евгений и Адам Вюртембергские, друзья юности Папа, а также эрцгерцог Карл Фердинанд. Наконец накануне 13 июля орудия Кронштадта возвестили прибытие короля Фридриха Вильгельма IV, визит которого ожидался, но не было уверенности в том, что он состоится». Все эти европейские родственники должны были увидеть галантное зрелище рыцарской карусели.

Так называемые рыцарские карусели устраивались при российском Императорском дворе еще при Екатерине II, в частности и на Дворцовом лугу у Зимнего дворца. Это аристократическое развлечение, связанное с постановкой «танцев на лошадях», требовало тщательной подготовки и высокой квалификации участников.

От всадников требовались безупречная техника выездки и умение естественно чувствовать себя в средневековых костюмах. Отметим, что ни при Павле I, ни при Александре I рыцарские карусели не устраивались, отчасти и потому, что их семейные обстоятельства были далеки от воплощения культа прекрасной дамы.

В отличие от отца и старшего брата, Николай I всячески поддерживал дома культ своей прекрасной дамы – императрицы Александры Федоровны. Поэтому он счел возможным и необходимым организовать несколько рыцарских каруселей. Например, такие карусели были проведены 9 и 12 апреля 1834 г. и 18 марта 1835 г. в Петербурге в Манеже гвардейской Берейторской школы. В первом случае участвовало 19 конных пар во главе с императором и императрицей. Среди мужчин значатся юный наследник Александр Николаевич, великий князь Михаил Павлович, принц Ольденбургский, шеф III Отделения – А.Х. Бенкендорф.[161] Здесь же встречаются фамилии фрейлин Е. Тизенгаузен и А.П. Фредерикс. Во втором случае приняли участие 17 конных пар. Участники были почти те же, но появились и новые фамилии – флигель-адъютант А.Ф. Львов, автор русского национального гимна (1833 г.), и флигель-адъютант Н.И. Крузенштерн, полковник Конногвардейского полка.[162]