Дмитрий Соколов - Исцеляющее безумие: между мистерией и психотерапией

И я понимаю (или я так придумал), что темы, вокруг которых я построил свои мистерии, очень сильно «касаются» моих «собственных» тем. Читатель уже наверняка заметил повторяемость основных сюжетов в историях и сказках, рассказанных в этой книге (о них будут здорово говорить комментаторы из следующей главы, и kl_acc, и raby, и прочие).

Как мне самому видится, за время моих практик выкристаллизовались такие темы моих взаимодействий с участниками – или самые распространенные сюжеты, происходящие с ними:

«Раскрепощение» – люди вначале изображают, как они зажаты, а потом, в моем магическом присутствии и в результате магических наших практик, начинают изображать раскрепощенных. Наподобие парня с барабаном из второй главы. Выглядят они при этом раскрепощении обычно гораздо посимпатичнее, как на мой взгляд и вкус.

«Сексуальное пробуждение» примыкает к теме «раскрепощения», просто эмоции посильнее, и эффекты длятся дольше.

«Осознавание» – очень широкое слово; в моем случае чаще означает понимание жизненной сюжетики и базовой символики. Речь часто идет о темах «неприятных» – то, что человек про себя «знать не желает». Ну, это классика.

«Порча ангелов» – или «заземление ангелов», уж не знаю. «Ангелы» – это многочисленные «хорошие люди», которые изо всех сил стараются быть хорошими, а по жизни выходит наоборот. Общая сюжетика проста: человеку приходится увидеть и ощутить свои «плохие» стороны, «овладеть» ими, попрактиковаться в бытии целостным, а не только «хорошим» из его воображения первоклассника. Из мира максималистских фантазий перенести внимание в реальный человечий мир. Упасть «морально» и – часто – возродиться духовно.

***

Каким «должен» быть ведущий – тема для медитации практически каждого «груплидера» – очень хитрый вопрос. Мне близка идея «сталкера», что ведущий должен быть хорошим «проводником», то есть хорошим слугой определенных над-человеческих сил (хорошо бы он сам знал, каких). Во множестве возникающих нестандартных ситуаций очень и очень трудно иметь четкий набор правил поведения. А если его нет – а его таки обычно нет – приходится опираться на собственные «понятия» и «верность духам».

За годы подобных занятий я поучаствовал во многих историях, в которых по ходу не понимал почти ничего (поэтому я так люблю переписываться с участниками мистерий потом). Мое поведение в этих историях на определенном уровне хорошо демонстрируется одной то ли былью, то ли сказкой, которую я люблю, и которую сейчас перескажу.

(Сказка про квазисамообман)

Молодой мужчина, Поль П., происходил из индейского племени, живущего в труднодоступных районах Канады. Дело происходило в конце 19 века, и Поль с детства увлекался техникой – любой, какую мог найти. Еще мальчиком он попал в школу для белых, а потом поступил в колледж в Монреале, далеко-далеко от родимой земли. Он тянулся к знаниям белых людей, к цивилизации, был убежденным материалистом, и стал неплохим инженером. Он годами не бывал в своем племени, потому что стыдился их нищеты и темноты, хотя иногда мечтал, что принесет им электричество и прочий свет знаний.

Ему было уже тридцать лет, когда он получил письмо, в котором упоминалось о смерти отца, и тогда он собрался на летние каникулы навестить свое племя.

После долгой дороги Поль оказался в родной «деревне» (индейцы жили оседло и скученно всем племенем). В течение первого месяца его многое раздражало, особенно слепая вера его соотечественников в магию и духов. Одно только упоминание о шаманах выводило его из себя. Он был уверен, что шаманы обманывают людей, используя какие-то примитивные технические трюки. Разоблачить их казалось ему делом первой важности. Все попытки поговорить с людьми или с самим шаманом не удавались, и тогда (времени у него было много, целое лето) он решил раскрыть их хитрости с помощью собственной хитрости. Поль стал просить местного шамана научить его магии исцеления людей, предлагая хорошие деньги. Шаман согласился и стал его учить.

Вначале были какие-то нелепые заклинания и завывания, а потом Поль дождался того, чего и ожидал – шаман показал ему первый обманный трюк для лечения. Он заключался вот в чем: при сеансе исцеления, после всех завываний и танцев и прочей ерунды, шаман якобы высасывал из больного его болезнь, а потом торжественно сплевывал ее в виде кровавого комка. Так вот, как и думал Поль, все это был чистый обман: шаман заранее клал в карман пережеванный комок камыша, потом незаметно переносил его в рот, там надкусывал зубами собственную десну, жевал этот комок с кровью, а потом сплевывал и выдавал за «болезнь», которая теперь якобы покинула больного. Поль торжествовал и научился делать это легко и просто (завывания давались ему гораздо хуже).

В течение следующей недели учебы не было ничего интересного, а потом шаман внезапно уехал. Поль остался скучать в деревне. Но через три дня внезапно заболел один пожилой индеец, и когда его состояние ухудшилось до предсмертного, его родственники пришли звать Поля совершить сеанс лечения. Поль попал, конечно, в неудобное для себя положение, но уже убедившись в диком упрямстве и дремучей темноте своих соплеменников, он не стал спорить, а пришел провести сеанс. Он умел, в сущности, делать только один танец, петь только одну «песню духов» и знал единственный трюк с выплевыванием кровавого комка, и все это он сделал, дождавшись вечера, в доме своих соседей.

И на следующий день больному стало гораздо лучше, а еще через несколько дней он выздоровел.

Все племя поспешило выказать новоиспеченному шаману свое уважение. Поль злился на дурацкие обстоятельства и хотел побыстрей уехать. Люди просили его не уезжать, хотя бы пока не вернется их главный шаман. Вместо развенчания суеверий Поль, получалось, сам же их поддерживал.

Еще через неделю молодой охотник разбился о камни, неудачно прыгнув с дерева, его принесли в деревню в сильнейшей горячке, и лихорадка продолжала трясти его, хотя раны были не очень опасны. Поля позвали пошаманить около больного, и он опять собрался и сделал все то, что умел – позвенел бубенцами, повыл какую-то белиберду и выплюнул на ладонь комок камыша с собственной кровью. Конечно, делалось это все в кругу индейцев, которые били в ладоши и вообще всячески его поддерживали. На следующий день молодой охотник проснулся с нормальной температурой, лихорадка его отпустила, а авторитет новоиспеченного шамана вырос чрезвычайно.

На третий сеанс Поля позвали в соседнее племя, которое прослышало о новом могущественном шамане, который был уважаем даже среди белых людей. Там умирал богатый человек, а местный шаман лечил его уже трижды, но без толка. Поль приехал в другую деревню и совершил свой обряд. Через два дня больной стал выздоравливать, а Поля едва не носили на руках. Его умоляли погостить еще хоть немного.

Ночью к нему тайком пришла дочь местного шамана – уже пожилого человека, который на сеансе исцеления наблюдал за Полем издалека. Она поклонилась ему так, как кланяются мужу, и передала великую просьбу ее отца поделиться секретом работы. Поль сказал, что ничего не обещает, но вначале он хочет, чтобы ему были раскрыты секреты работы ее отца. Женщина подробно и толково описала Полю основной трюк местного шамана. Как и ожидал Поль, это опять оказалось нехитрое техническое приспособление – только «извлеченная болезнь» в этом случае падала с крыши, куда пряталась заранее в ходе очищающей церемонии. Он внутренне ликовал.

А дочери шамана он ответил вот что: «Ступай и скажи своему отцу, что он – шарлатан, который обманывает людей. Я же, в отличие от него, настоящий шаман. Я действительно достаю из больного его болезнь, здесь нет обмана, мои духи-помощники приносят мне ее прямо в рот. Я ничем не могу помочь вам в обмане людей, да и не хочу».

Утром стало известно, что старый шаман со своей дочерью исчезли из деревни. Все племя просило Поля быть шаманом-защитником, и он согласился. В его родную деревню прежний шаман так и не вернулся, так что Поль оказался шаманом для двух соседних племен. Он так и не вернулся в Монреаль.

Эту историю он записал и издал по-французски сто лет назад.