Антон Первушин - Первая экспедиция

— Что думаете? — шепотом спросил Плюмбум.

— Величественно, — изрек Лёлек. — Но как-то пошло. Скульптор — бездарь!

«Престарелый специалист по инвестициям» совсем освоился в субпространстве Зоны и не выказывал беспокойства. А вот у Плюмбума сердце тревожно забилось. Что за чертовщина? Кому понадобилось возводить здесь такую статую?

Бывший сталкер вспомнил морок, который навел на них давешний контролёр. Столб с плакатом. Фантазия у Соловья-разбойника была, конечно, не ахти. Если здесь и впрямь сидит его родич, то последний будет помощнее во всех смыслах. С таким даже обнаженная грудь Лары не справится.

— Это Аполлон? — глупо спросил бывший сталкер, потому что не знал, что тут ещё можно спросить.

— Вряд ли, — отозвался Лёлек. — Может, Арес? Хотя фиг его знает, не возьмусь судить. Я по мутантам специалист…

— В курсе.

Плюмбум почувствовал легкое раздражение. Кой чёрт было тащить в Зону учёных, если они оказались столь беспомощны и даже не могут ответить, что это за статуя и откуда она здесь взялась? «Субпространство Зоны», «ничего не знаем», «не возьмусь судить». За что им только дипломы выписывают?

На площади химеры отсутствовали, но след протекторов всё равно был хорошо виден — по комкам грязи, которую учёные невольно притащили сюда со Свалки. След вёл прямиком к статуе. Ну да, главный ориентир. Серебряков небось тоже обалдел, когда её увидел.

— Какие будут соображения? — Плюмбум повысил голос, решив, что шепотом говорить глупо.

И опять за всех ответил Лёлек:

— Очень странное место. Я тут, Виктор, ещё одну особенность приметил. Тут всё не просто чисто, а стерильно чисто. В реальной-то Припяти всегда валяется разный хлам, машины разбитые стоят, на газонах джунгли, а здесь мы ничего подобного не наблюдаем, только химеры и сугробы. Права Лара — как будто кто-то убирает. Но с другой стороны, должен быть не только мусор, но и приметы стройки. Ведь это всё строили, над возведением города трудились тысячи человек. Где культурный слой? Где он? Неужели всё вывезли? Сколько лет понадобилось, чтобы всё подчистить? Какие ресурсы были привлечены? И если этот мир связан с нашим, почему мы ничего не заметили? И в чем функция этого города? Кто здесь будет жить?

— Слишком много вопросов, — буркнул Плюмбум. — Ответ хоть один есть?

На этот раз Лёлек промолчал.

— Алекс? Боря? Вы что скажете?

— Не знаю, — ответил Гроза. — Такое иногда в компьютерных играх можно увидеть. Рисуют разные абстрактные строения, в которых жить невозможно. И вправду как будто внутри «миража» оказались…

— Да, — согласился с ним Молния. — Мы до Второго энергоблока ходили, но нигде ничего подобного не видели. Хотя там сам Скульптор живет, а он такое выделывает, что закачаешься.

— Вы знакомы с Хозяевами Зоны?

— Только с некоторыми, — признался Боря.

— Не устаю поражаться вашим талантам, — одобрительно сказал бывший сталкер. — Ну ладно. Тогда, как принято у наших учёных друзей говорить, будем действовать методом «профессора тыка». Вперёд!

Члены экспедиции двинулись через площадь. Путь до основания статуи занял у них четверть часа. Остановились на безопасном расстоянии — в пятидесяти метрах. Хотя кто знает, есть ли здесь безопасные расстояния? Оказалось, что мраморный факельщик опирается на приземистый постамент, на котором даже имелась надпись золотыми буквами: «Arbeit macht frei». Плюмбуму снова вспомнился контролёр с его бессмертным лозунгом: «Ребята, давайте жить дружно!». Внутри похолодело. Бывший сталкер с трудом удержался от того, чтобы не сбросить с плеча автомат и не начать поливать пулями всё вокруг.

— Работа делает свободным, — перевела начитанная Лapa. — Очень известное выражение. Его любили нацисты. Они размещали эту фразу на входе в концентрационные лагеря: в Освенциме, в Дахау…

— А кто её разместил здесь?

— Не могу сказать…

— Ничего-то вы не можете…

— А чего ты хотел? — обиделась Лара. — Вон физики тоже ничего не понимают. Тебе ж говорили, существуют только теоретические предположения!

— След здесь обрывается, — вмешался Лёлек.

— Сам вижу, — сказал Плюмбум.

Он взглянул на детектор. Экранчик ярко светился красным.

— Хм, это не просто аномалия, а целая архианомалия. Советую держаться от неё подальше. Мало ли что она выкинет. Доставайте свои побрякушки.

Привалов смотрел зверем, но выполнил распоряжение — поставил сумку на асфальт и попытался открыть её. С первого раза не получилось. Пока спасательная экспедиция продвигалась по холодному городу, дождевая вода успела замерзнуть, и программисту пришлось повозиться, прежде чем он справился с замками. Как оказалось, короб и унибук тоже обледенели, но с помощью Артура и Шурика-С-Цитатой дело сдвинулось с мертвой точки, и через пять тревожных минут на экране запульсировали знакомые линии.

— Да, — отметил физик с удовлетворением. — Перед нами несомненная аномалия. «Звезда» определяет её очень точно. И поле здесь мощное — «вспышка» зарядилась. Стартуем?

— На этот раз я пойду первым, — объявил Плюмбум. — Если что-то не так, сразу вернусь. Так что вы не спешите.

— У нас только четыре минуты! — напомнил Артур.

— Более чем достаточно.

Чуть помешкав, стажёр ткнул пальцем в панель. На этот раз портал развернулся сверху вниз — как падающий занавес в театре, закрыв собой всю статую. Плюмбум взял автомат наизготовку и, не оглянувшись, нырнул в изумрудное сияние.

Он попал в тёплую весеннюю ночь. Ярко светили звезды. Гудели провода. Неподалеку играла музыка — что-то неуловимо знакомое из старой советской попсы. Слышались веселые голоса: мужские и женские. Пикник? Ночью? Почему бы и нет? Впереди расстилалось большое водное пространство, в котором отражались многочисленные огни.

Плюмбум повернул голову в сторону огней и обомлел. Он стоял на берегу пруда-охладителя, а совсем близко, рукой подать, возвышалась ярко освещенная глыбища четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС. Он не смог бы перепутать четвертый энергоблок ни с чем другим, ведь прожил на этом месте достаточно времени, чтобы в памяти запечатлелись мелкие визуальные ориентиры и их взаимное расположение. Но над энергоблоком не было Саркофага!

Внезапно раздался глухой раскатистый грохот. Здание энергоблока отчетливо затряслось, как будто под ним проснулся вулкан. А на крыше машзала появились тусклые огоньки, словно кто-то от большого ума разложил там костры. Скоро их прибавится, они превратятся в смертоносный фейерверк. Веселые голоса смолкли. Участники ночного пикника явно видели то же самое, что и Плюмбум, но от ужаса не могли выдавить ни звука.